ЧИТАЯ ПИСЬМА ПУШКИНА

Сюжет первый. «Невольник чести»

 Несколько дней назад меня с жуткой силой потянуло на перечитывание классики. Захотелось отдохнуть от благоглупостей псевдоисторических романов и почувствовать подлинный «дух времени». На этот раз меня привлек эпистолярный жанр, и в течение нескольких вечеров я читала письма А.С. Пушкина. Чтение оказалось очень интересным и я поражалась обилию тем, которые интересовали поэта и лиц, входящих в его окружение. Даже сделала постоянную закладку, чтобы заглядывать в примечания, если какой-то факт или фамилия были мне неизвестны. И вот только одна из историй, которую я раскопала с подачи Пушкина.

 Письмо к жене из Москвы в Санкт-Петербург от 18 мая 1836 года: «Твои петербургские новости ужасны. То, что ты пишешь о Павлове, помирило меня с ним. Я рад, что он вызвал Апрелева. У нас убийство может быть гнусным расчетом; оно избавляет от дуэля и подвергается одному наказанию - а не смертной казни». Этот пассаж – «ужасные» новости, вызов на дуэль и неизвестные мне фамилии заинтересовали меня, и я залезла снова в примечания – они оказались даже интереснее, чем сам текст письма: «Апрелев А.Ф. (1798-1836) обольстил сестру некоего Павлова, который убил его во время венчания с другой».  Я сразу почувствовала, что за этими короткими строками скрывается драматическая и даже трагическая история и поняла, что не успокоюсь, пока не узнаю о ней больше. Я поискала в Интернете, и вот что мне удалось узнать.

 Весной 1836 года сановный и чиновничий Санкт-Петербург был потрясен трагическим событием. Во время пышной свадьбы (и жених, и невеста принадлежали к числу богатых аристократов), когда новобрачные после венчания возвращались из церкви и подходили к дому жениха (по некоторым другим сообщениям – во время выхода молодых после венчания из церкви), из толпы зевак выделился скромно одетый молодой человек, подошел быстрым шагом к жениху, сказал ему несколько слов, и, выхватив кинжал, нанес ему несколько ран. Покушавшегося сразу же схватили – он и не пытался сопротивляться или убежать. Тяжело раненого жениха отнесли в дом. Это был коллежский советник Александр Федорович Апрелев, сын генерал-лейтенанта от артиллерии Федора Ивановича Апрелева, приближенного великого князя Михаила (брата императора Николая I). Оба – и отец, и сын – были заметными фигурами в высшем петербургском свете. Сам генерал незадолго до свадьбы сына скончался. Нападавший назвался мелким чиновником Артиллерийского ведомства титулярным советником Николаем Матвеевичем Павловым. На вопросы в полиции о причинах покушения он отказался отвечать и отсылал за разъяснениями своего поступка к тяжело раненому Апрелеву. Однако Апрелев утверждал, что ничего не знает о мотивах Павлова.

 Над Павловым был назначен скорый суд – действительно скорый: в течение суток. Современник событий (оставивший знаменитый дневник своего времени А.В. Никитенко) так описывал это событие в своем дневнике: «Удивительные дела! Петербург, насколько известно, не на военном положении, а Павлова велено судить и осудить в двадцать четыре часа военным судом. Его судили и осудили. Публика страшно восстала против Павлова как «гнусного убийцы», а министр народного просвещения наложил эмбарго на все французские романы и повести, особенно Дюма, считая их виновными в убийстве Апрелева...» (Дюма здесь скорее всего приплели потому, что в его романах много писалось о дуэлях, кровавой мести и т.д. – например в романе о графе Монте-Кристо; и это, мол, могло быть примером для подражания для впечатлительных российских читателей). Сохранились свидетельства того, что военным судом Павлова приказал судить сам император, чрезвычайно разгневанный таким наглым покушением в своей столице. Да и само общественное мнение, как видно из дневниковой записи было против Павлова, как «гнусного убийцы».

 Во время суда от Павлова требовали, именем императора, чтобы он открыл истинную причину своего необычного поступка, за что обещали снисхождение в наказании. Павлов ответил: «Причину моего поступка может понять и оценить только Бог, который и рассудит меня с Апрелевым». Приговор, как и суд, был скорый и немилостивый: Павлов был лишен дворянства и осужден на пожизненную каторгу в Сибирь. Уже после приговора Павлов решил все же открыть причины своего преступления, но лишь одному императору. К нему послали флигель-адъютанта, которому Павлов вручил свое письмо государю.

 Это письмо и причины, толкнувшие Павлова на убийство, стали известны общественности и полностью изменили мнение о нем. Предыстория его была такова.

 Шесть лет назад (т.е. в 1830 г.) знатный и богатый дворянин Апрелев соблазнил сестру Павлова, чье семейство принадлежало к бедной мелкочиновничьей среде. Апрелев отказался «прикрыть грех» (как тогда говорили) и жениться на соблазненной девушке и причины своего отказа объяснял возмущенным родственникам таким образом: мои родители ни за что не потерпят незнатной и бедной невестки, а если я женюсь самовольно, то они обязательно лишат меня наследства. Как мы тогда будем жить? Выход из положения он предлагал следующий: родственники девушки позволяют ей сожительствовать с Апрелевым, словно с мужем, но лишь до смерти родителей Апрелева. После этого, получив наследство, он может жениться на ней и в этом он дал родственникам девушки слово чести – а это была не мелочь и не пустяк в те времена: словом чести скреплялись без бумаги и чернил очень многие договоренности и сделки между людьми дворянского сословия. Так как невинность девицы была уже потеряна и, вполне возможно, она уже носила под сердцем плоды своего грехопадения, родственники приняли условия Апрелева. Скрепя сердце, они были вынуждены согласиться на осуществление между ней и Апрелевым некоего подобия гражданского брака – вполне обыденного в наши дни, но абсолютно скандального в те времена: в России 19 века признавался законным только церковный брак. Все, что им оставалось – это надеяться на то, что честное слово дворянина Апрелева окажется нерушимым. Однако они не учли, что соблюдать свое слово было нерушимым правилом только у людей, принадлежащих к одному кругу и социальному слою; по отношению к нижестоящим некоторые аристократы могли и пренебречь такой необходимостью.

 За 6 лет у незаконной четы родилось двое детей. Визиты Апрелева к своей сожительнице становились все короче и реже, пока не прекратились вообще. Вскоре разнеслись слухи о смерти отца Апрелева – пришло время выполнять данное обещание. Взволнованный Павлов отправил Апрелеву письмо, в котором требовал сдержать слово и жениться на сестре, в противном случае грозил вызвать его на дуэль. Ответное письмо содержало исчерпывающий ответ: жениться на Павловой Апрелев не намерен, так как у него уже есть невеста, принадлежащая к аристократическому кругу и очень богатая. Повторное письмо Павлова, где содержался вызов на дуэль уже без всяких условий, осталось без ответа. Павлов понял, что с помощью писем добиться дуэли он не сможет.

 И ранее бывали случаи, когда одна из конфликтующих сторон пыталась избежать вызова на дуэль. Тогда существовал испытанный способ добиться поединка – в публичном месте, в обществе надо было дать пощечину или символически кинуть перчатку в лицо. В этом случае отказ от дуэли был немыслим: публично оскорбленный таким образом должен был защищать свою честь, в противном случае его ославляли как труса и он становился парией: буквально все отворачивались от него. Но разборка такого рода была возможна лишь между людьми, принадлежащими к одному социальному кругу и вращающимися в одном обществе. Павлов и Апрелев таковыми не были.

 Апрелев был знатным и богатым членом высшего санкт-петербургского общества; Павлов – мелким чиновником. Реальность того времени была такова, что они оба могли всю жизнь прожить в одном городе и ни разу не увидеть друг друга в лицо, несмотря на их знакомство и даже, в некотором роде, родство. Двери богатых особняков, бальные залы петербургской знати, куда запросто приглашали знатного барича Апрелева, были закрыты для чиновничьей мелюзги типа Павлова. А двери самого дома Апрелева надежно охранялись от нежелательных визитов толпой лакеев и слуг. Встретиться лицом к лицу с обидчиком сестры и публично принудить его к дуэли Павлов практически не имел возможностей – а время свадьбы Апрелева со знатной невестой приближалось.

Дом, в котором жили Апрелевы в Санкт-Петербурге. Улица Чайковского, дома 46-48. В 48-м жил Ф. И Апрелев.  Он был продан вскоре после трагедии, в 1837 году, Барятинским. (Иллюстрация и комментарий модератора сайта "Тихвиниана"¹)

 Павлов накануне свадьбы послал последнее письмо Апрелеву, где писал: «Если ты настолько подл, что не хочешь со мной разделаться обыкновенным способом между порядочными людьми, то я убью тебя под венцом». Этим предостережением Апрелев пренебрег. Другое письмо Павлов послал матери невесты Н. Кобылиной, в котором уведомлял ее, что Апрелев уже не свободен. Мать невесты, гордая и надменная аристократка, отвечала на то, что девицу Павлову и ее детей можно удовлетворить деньгами. Это был общепринятый как в прошлом, так и в наши дни способ для сильных мира сего избегать ответственности за свои прегрешения, но Николай Павлов решил, что на сей раз извечная схема не сработает и честь его семьи не станет предметом купли-продажи.

 26 апреля 1836 года Павлов подошел к только что обвенчавшемуся Апрелеву со словами: «Я здесь, господин Апрелев, и пришел сюда свести с вами наши прежние счеты. Я предупреждал вас об этом и сдержал свое обещание»…

 После того, как письмо Павлова к императору стало известно, стали понятны причины молчания Павлова на суде и Апрелева на смертном ложе. Павлов, отказываясь защищать себя перед властями, как было принято в делах чести, пытался скрыть причину конфликта, чтобы защитить репутацию своей сестры. Апрелев тоже понимал, что очень многие, узнав о его поступке, скажут: подлец, так ему и надо. Впрочем, это оказалась последняя земная забота Апрелева: спустя три дня после покушения он умер.

 Несмотря на его смерть, общественное мнение целиком повернулось в сторону Павлова. Никитенко, отражая общественные настроения своего времени, в своем дневнике писал так: «Военный суд очень не понравился публике», отмечал «благородные черты» Павлова. Пушкин тоже изменил свое мнение о Павлове, получив полный отчет о происшествии от своей жены: «То, что ты пишешь о Павлове, помирило меня с ним. Я рад, что он вызвал Апрелева. — У нас убийство может быть гнусным расчетом: оно избавляет от дуэля и подвергается одному наказанию — а не смертной казни». Пушкин имел в виду своеобразный негласный мораторий на смертную казнь по уголовным преступлениям, который действовал в России в 19 веке. Эта традиция пошла от императрицы Елизаветы: накануне переворота, который принес ей власть, она поклялась перед иконами, что став императрицей, не подпишет ни одного смертного приговора. Свое слово она сдержала; ее ближайшие последователи на российском престоле продолжили эту традицию – но лишь по отношению к уголовным преступникам: их практически никогда не приговаривали к смертной казни (на политические преступления это милосердие не распространялось и они карались намного строже). Впрочем некоторые историки считают причиной такого негласного моратория не романтическую легенду об императрице Елизавете, а чисто прозаические потребности Российской империи: преступников было невыгодно казнить, так как они требовались для освоения необъятных просторов Сибири. Пушкин вполне мог вначале предположить, что Павлов просто подло убил Апрелева, зная, что его ожидает лишь каторга, а не смертная казнь; а дуэль могла кончиться и смертью. Новый поворот дела Павлова убедил поэта в том, что у того не было подобного низкого расчета: он неоднократно вызывал своего обидчика на дуэль и решился на убийство лишь тогда, когда понял, что Апрелев намерен дуэли избежать.

 Даже Николай I, несмотря на свое общеизвестное неодобрительное отношение к дуэлям, был также впечатлен и смягчил наказание Павлова, заменив каторгу службой рядовым на Кавказе, с возможностью выслуги. Это было значительное смягчение прежнего наказания – пожизненной каторги. Осужденный, отправленный на Кавказ солдатом с правом выслуги, имел право за храбрость быть произведенным из рядовых в младшие офицеры – а это означало возможность выхода в отставку. Среди тех, кому был определен подобный приговор, встречались такие, которые добивались производства в офицеры за 2-3 года. После этого наказание считалось оконченным, они могли подать в отставку и уехать домой. Что касается Апрелева, то его циничный обман был, конечно же, делом неподсудным, но император дал своеобразную нравственную оценку его поступка: Апрелева уволили со службы и запретили ему проживать в Петербурге и Москве. Впрочем, ни тот, ни другой не успели почувствовать ни императорской милости, ни императорского гнева и вскоре предстали перед судом выше, чем любой императорский или государственный. Апрелев, как я у же писала ранее, умер через три дня после покушения. Судьба Павлова была не менее трагична: он был приговорен к лишению дворянского звания, а это наказание сопровождалось следующим ритуалом: палач должен был переломить шпагу над его головой. Зачастую это делалось так: голова осужденного использовалась как подставка для нанесения сильного удара, чтобы переломить довольно прочное стальное лезвие. Так было и в случае с Павловым, и палач во время удара проломил ему голову. Такие раны очень опасны и в наши дни, а в те времена были практически неизлечимыми и через несколько дней Павлов скончался.

 Спустя 10 месяцев после этого происшествия молодой Лермонтов напишет стихи на смерть Пушкина, где назовет погибшего поэта – «невольник чести». Эти же слова можно с полным правом отнести и герою нашего рассказа. У мелкого, незначительного чиновника Павлова было несколько возможностей выйти из ситуации. Он мог «спустить все на тормозах», махнуть рукой, сказав себе: я маленький человек, где уж мне тягаться с сильными и знатными. Мог принять деньги в «оплату» чести сестры и семьи. Вместо этого он пожертвовал своей судьбой и даже жизнью, чтобы пусть даже один-единственный раз очередной богатый прощелыга усомнился в своем «праве сильного» топтать всех слабых и зависимых.

Мирослава

1. Надежда Васильевна Кобылина родилась 3 августа 1818 года после трагической гибели своего первого мужа Александра Федоровича Апрелева, она долго не выходила замуж. Сразу две столь скандальные истории в семье Кобылиных привели к смерти ее отца, а брат решил стать монахом. Она вышла замуж лишь в 1841 году за Николая Петровича Левенгагена. Их свадьба была 27 июля в Ревеле. Все эти сведения содержатся в рукописи «Святцы рода Кобылиных», опубликованной И. П. Мордвиновым в 1911 году, в сборнике «Тихвинская старина».

http://lady.webnice.ru/forum/viewtopic.php?t=8504&start=990