Благодаря письму Заболотского от 25 июля 1839 года можно предположительно идентифицировать модель, которую сейчас называют просто «портретом дамы в черном платье». Заболотский пишет о портретах, находящихся в работе: «Ещё не кончен Прасковьи Степановны, оригинал и копии очень как говорят очень хорошо. Уроки у графини Прасковьи Васильевны как говорят идут прекрасно.»

Об этих двух дамах вспоминает их родственница Каменская М. Ф. так: «Прасковья Васильевна, рождённая Барыкова была женщина очень умная, образованная, прекрасная мать и хорошая родственница. Кроме того, маменька моя рассказывала мне, что тетушка смолоду была очень хороша собой; но и я застала её ещё очень сохранившеюся: у неё были чудные чёрные большие глаза, очень умное выразительное лицо, и самая ласковая улыбка… Тётушка жила вся в детях и старалась изо всех сил дать им хорошее, прочное образование. Помню, как в этом святом деле сильно помогала тётушке двоюродная сестра ея, девица Прасковья Степановна Барыкова, которую запросто в семье все называли по-дружески Пашенькой, и которую буквально все в доме обожали… Одно уж то, что эта молодая девушка сумела быть и воспитательницей своих племянниц, и их сердечным другом, делало ей великую честь. Но и кроме того, эта Пашенька Барыкова была такое прелестное создание, которое невозможно было не любить… Что же мудрёного, что тётушка Прасковья Васильевна в воспитании дочерей своих достигла таких хороших результатов, которые со временем упрочили за ними любовь света  и даже двора…» (Исторический Вестник. - 1915. - Т.57. - С. 37-38)

Портрет П. С. Барыковой 1839 г. Третьяковская галерея.

Ко времени написания портрета Прасковье Васильевне идёт уже пятый десяток, а Пашеньке - тридцать три года, что примерно соответствует предполагаемому возрасту дамы в черном платье. И жить столь замечательной модели художника остаётся всего пять лет. По сведениям из «Петербургского некрополя» она была похоронена на одном из Царскосельских кладбищ. «Барыкова Прасковья Степановна, девица, дочь статского советника, 2 октября 1805 – 25 мая 1844. С графом А. А. и графиней П. В. Толстыми». Её отец Степан Алексеевич Барыков из орловских дворян, родной брат жены И. Н Философова, по его протекции после окончания военной службы получил место главного смотрителя на Волховских порогах и чин статского советника. В одном из писем 1835 года Прасковья Степановна благодарит своих дядю и тетку Философовых за то, что они приютили её отца в своём доме в имении Загвоздье Новоладожского уезда. (РГИА Ф.1075 Оп.3 Д.230). Таким образом, и Степан Алексеевич и его дочь входили в самый близкий круг общения П. Е. Заболотского и его покровителя Томилова, также состоявшего в дальнем родстве с Барыковыми.

   Ещё один портрет неизвестного мужчины я возьму на себя смелость идентифировать как портрет земляка Заболотского, происходившего из новгородских обер-офицерских детей, и сделавшего сногсшибательную карьеру, Василия Кирилловича Безродного. Оснований к тому два: первое заключается в поразительном сходстве черт лица деда и внука Безродных. В сентябрьском письме 1835 года художник сетует на отсутствие частных заказов и пишет о работе над портретом юноши. Не исключено что по своему обычаю он написал и деда. Второе основание - это награды, изображенные на портрете. Это бриллиантовые знаки к ордену Святой Анны первой степени, которые Безродный получил в 1828 году за ревизию Сибири и Орден Белого Орла, полученный им в 1833 году. И мне непонятно каким образом специалисты Русского музея атрибутировали их 1832(деда) и 1844 (внука) годами .

Портреты деда Василия Кирилловича Безродного и его внука Гасфорда В. Г. Из ГРМ.

Но самым главным для тихвинцев было бы определить кто же изображён на знаменитом, но безымянном портрете 1848 года, который в Государственной Третьяковской галерее называется просто «Тихвинский городской голова».

Я думаю, что попытки это установить были. Но я, к сожалению, с ними не знакома. Простым просмотром адрес – календарей и Памятных книжек установить личность портретируемого не удалось. И тут помог случай. Среди тихвинских архивных дел, представленных в Президентской библиотеке мне попалось дело Департамента народного просвещения «О награждении купца Я. И. Калистратова медалью за постройку дома для тамошнего приходского училища», которое началось 31 июля 1840 года и кончилось 9 апреля 1850-го. (РГИА Ф. 733 Оп. 23 ед. хр. 178). Из этого дела явствует, что Яков Иванович, купец 1 гильдии будучи избран тихвинским городским головою выказал решительный и независимый характер. И уже в 1835 году был награжден золотою медалью на Аннинской ленте за то, что из своих средств покрыл в казну все недоимки за бедных горожан. А в 1839 он был привлечен к уголовной ответственности сразу по двум делам. Дела эти были неравнозначными. Одно дело касалось малоизвестной в наши дни практики, когда вместо одного рекрута, на службу шёл другой, а его семье откупающийся от службы платил определённую сумму. Все это согласовывалось городским правлением и участниками договора, и городской голова за это отвечал. Это частное дело не кончилось приговором, так как суд решил, что со стороны городского головы никакого давления не было и дело тихвинцы сладили полюбовно. Второе дело касалось несанкционированного высшим начальством губернии денежного сбора в дополнение к уже собранному с горожан и трату собранных денег и остатков городских средств на ремонт городского моста и оплату за изготовление какой-то вещи для городской больницы в губернскую казну. Долго Калистратов и Городская дума дожидались официального распоряжения начальства, но не дождались и потратили деньги сами, что и вменялось в вину Якову Ивановичу. Дело ещё усугубилось тем, что ответчик, сказавшись больным и не уведомив следователей, уехал в столицу и не явился потом за приговором Уголовной палаты. А наказанием ему положили отрешение от должности городского головы и внушение, впредь на такой должности самостоятельность не проявлять. Яков Иванович будучи городским головой с 1836 года строил двухэтажный деревянный дом на каменном фундаменте и как раз в разгар судебной тяжбы отстроил его купил в него необходимое обустройство и пожертвовал здание тихвинскому приходскому училищу. За этот его поступок Министерство народного просвещения представило его к награде: золотой медали на Владимирской ленте. Он ее получил и выкупил в 1843 году.

Первое упоминание о Якове Ивановиче я встретила в воспоминаниях крестьянина Артынова. Он пишет, что в 1827 году Николай Иванович и Яков Иванович Калистратовы были подрядчиками на строительстве и ремонте шлюзов на Тихвинской водной системе. А последнее о нем упоминание нашлось в газете «Новгородские губернские ведомости» за 1860 год в 43-м номере. Снова Яков Иванович именуется тихвинским городским головой и опять он вызывается в губернский суд по делу. Значит он ещё до этого времени выбирался, чтобы служить обществу. Теперь взглянем на знакомый многим россиянам портрет. На мундире с богатым шитьем и гербом города на пуговицах мы как раз видим три награды: Медаль на Аннинской ленте внизу и две золотых медали на Владимирской ленте. Одна из них с изображением Николая I, та самая о которой говорится в деле

и еще одна сверху также золотая на Владимирской ленте. Последняя медаль на Владимирской ленте получена Яковом Ивановичем в первое 10-летие царствования Александра II, т. е. можно предположить, что Пётр Ефимович дописал её позже.

В Тихвине был старшиной сапожников Василий Павлович Калистратов возможно дальний родственник Якова Ивановича. Мы располагаем портретом его сына Василия Васильевича. Конечно это относительно слабый аргумент, но, по-моему, по некоторым чертам лица, цвету и разрезу глаз у него есть сходство с лицом с портрета Заболотского.

   
Таким образом, мы можем предположить, что на портрете Заболотского изображен Я. И. Калистратов, многократно избиравшийся тихвинским городским головой.

Много ещё загадок таят портреты тихвинского художника. И мы надеемся, что найдутся пытливые исследователи, которые помогут им «заговорить».

Т. Владимирова. Г. Тихвин